КПРФ Северское отделение

«Эх, картошка, объЕденье…»
В огороде – бузина, надежда на соседей

Иногда факты, внешне далекие друг от друга, оказываются разными сторонами явления, касающегося всех нас и заставляющего о многом поразмыслить.

…Трудно не согласиться с губернатором В.М.Крессом, недавно призвавшим всех томичей сажать картошку. Ведь уход за ней не очень сложен, труд этот полезен, долгой сибирской зимой на рынок ходить не придется, да и своя картошка вкуснее. Виктор Мельхиорович, бывший главный агроном и директор совхоза, знает в этом деле толк, он и сам не без гордости сообщил, что посадил два ведра, ему достаточно. Сообщил он и о том, что цена на картошку растет, осенью картошка не только не подешевеет, но, видимо, изрядно подорожает. Подумайте, граждане, о вашем завтрашнем дне, о вашем завтрашнем столе! Руководство города и области помогло горожанам с землей, помогло и с посевным материалом, люди воспользовались этой помощью, хотя, честно говоря, ажиотажа призыв не вызвал и массовой поддержки начинание не получило. Почему?
И почти одновременно местные СМИ радостно сообщили о разрешении конфликта на продовольственном рынке Томска. Дело в том, что недавно санитарная инспекция наложила запрет на продажу в городе ряда импортных сельхозпродуктов, прежде всего, турецких. Что-то там по бактериологической части было неладно. Но все погрешности удалось устранить, и теперь все турецкое безопасно, покупать фрукты, баклажаны и прочее можно без опаски. Удивительного в случившемся, конечно, нет, но для меня неожиданной оказалась информация – можно покупать турецкую картошку. Дожили… Не финики, не апельсины с киви и авокадо, кои на наших огородах не растут, а овощи с картофелем стали в Россия предметом импорта. Как тут не вспомнить возмущенные голоса наших либералов конца 80-х годов прошлого столетия: «Дожили! Россия всегда продавала хлеб! А ныне ввозим, стыд и позор! Коммунисты довели страну до закупок зерна!» При этом критики обычно забывали лозунг русских помещиков «Не доедим, но вывезем!» Разумеется, «недоедали» те, кто хлеб выращивал. Те же, кто его вывозил, получали на экспорте дивиденды и строили для себя виллы и дворцы под Петербургом, Москвой, на побережье Черного моря, ездили в Париж, Ниццу и Карлсбад. Ну совсем, как в наше время! Забыли критики и о том, что хлеб-то продавали, но в 1905, 1906, 1907, 1908, 1911 и 1912 годах «недоедание» в России было официально зарегистрировано как голод, а в 1908 году министр внутренних дел докладывал Николаю Второму: «Угроза умереть голодной смертью является ежегодно весьма возможной участью значительного числа земледельцев России». СССР же импортировал кормовое зерно вовсе не потому, что хлеба не хватало и кто-то голодал, а для развивития животноводства и улучшения качества питания наших граждан – в дешевой колбасе тех времен сои и прочих импортных добавок не было, их, как и мясо, страна за рубежом почти не закупала. Тем более не закупала молока, ни сухого, ни натурального, сами обходились, хотя очереди, действительно, были изрядными.
Не что-нибудь, а картошку везут теперь из Турции, видимо, своей не хватает, везут на пароходах, поездах, грузовиках, тратят валюту; вокруг будущих пюре и фри крутятся всякие дельцы, перекупщики и спекулянты, есть тут и коррупционная составляющая. Зачем?
Картошка – наш второй хлеб. Трудно представить, но еще полтора века назад в России были подавлены массовые выступления крепостных крестьян против насильственного введения посадки картофеля. В 1937 году в селе, куда нас сослали, еще были живы старики, помнившие рассказы своих дедов о том, как на площади перед церковью казаки пороли непокорных уральских мужиков, не желавших садить «чертовы яйца». А двадцать лет назад картофелем в СССР было занято семь с лишним миллионов гектаров, более трети всего мирового картофельного поля. Годовой урожай картошки приближался к ста миллионам тонн – первое место в мире! Ее хватало и для посадки, и для технических нужд, включая производство спирта, и, конечно, для продовольствия – медики утверждают, что дневная потребность в картофеле составляет примерно 300 граммов на человека, а выращивалось почти по килограмму на душу.
В годы войны мы с мамой – да разве мы одни! – просто умерли бы с голоду, если бы не картошка. Впрочем, став преподавателем, я до 1992 года занимался ею лишь вместе со школьниками и студентами во время уборки на полях пригородных совхозов. Для дома хватало магазинной по 8 копеек килограмм. Кроме того, летом мы, как и все педагоги, уходили в двухмесячный отпуск, и я обычно уезжал по турпутевке за границу, а потом дикарем загорал в Гагре, Одессе, Крыму, Прибалтике, нынешнем «ближнем зарубежье». Какие уж тут огороды!.. Но в начале девяностых годов, захотев поехать на Черное море, обнаружил, что зарплаты хватает лишь до Черной речки, деревни, неподалеку от Томска. И когда нам, бывшим «афганцам», предложили земельные участки, я сдался и тоже взял полагающиеся сотки. Кто-то начал на них строить домики, кто-то ограничивался возней на земле, но все занимались делом.
Для меня дело было вовсе не в одной экономике. Работа на огороде – есть творчество, ведь, действительно, всех этих кабачков-капусты, свеклы-морковки, сельдерея-петрушки не было, а вот я их сотворил! А воздух! А физические нагрузки! А моральная составляющая! Собирая смородину или выкапывая ту же молодую картошечку, я не думал ни о студентах, ни о Думе, ни о президенте с губернатором, ни даже о Лигачёве с Зюгановым. Замечательно! Люблю рассказ о бывшем императоре Диоклетиане, который на предложение вернуться в Рим ответил отказом, сказав послам: «Зачем мне империя? Вы посмотрите лучше, какую капусту я вырастил!»
Но в конце все тех же девяностых многие участки перестали обрабатываться, домики разваливаются, в автобусах теперь не так уж тесно. Не имею точной статистики, но еще недавно на полумиллионный Томск приходилось около ста тысяч участков, половина горожан пользовалась благами подсобных хозяйств. Сегодня это число уменьшилось примерно вдвое. Недавно пошел все-таки на свой брошенный и зарастающий сорняками участок. До него вдоль прямого участка дороги ровно пятьдесят «поместий». Тридцать пять совсем не обрабатываются, остальные, за тремя исключениями, дышат на ладан. Горько, стыдно, больно…
Что происходит? Ну молодежь давно подсчитала, что все, что надо к столу, можно купить за деньги, их-то и следует доставать где и как угодно, но только не на грядках. Впрочем, бывая у стариков, не только внуки, но и дети с удовольствием поглощают плоды огородничества. Однако и старики нынче бросают то, что создано таким трудом и с такой любовью. Что происходит?
Старшее поколение чуть медленнее, чем молодежь, но тоже «вошло в рынок» и стало кое-что считать. Мы знаем – в России пока никакая форма садоводства и огородничества, кроме индивидуальной, проблему снабжения ягодами, овощами и картофелем небольших и средних городов не решит. Власть тоже прекрасно это понимала и всячески поддерживала так называемых мичуринцев. Именно поэтому, а не из благородных побуждений, проезд на автобусах для многих из нас сделали бесплатным. Сегодня власть заинтересована в другом, и нас бросили на произвол судьбы. Стоимость проезда двух стариков на участок за сезон ныне приближается к месячной пенсии одного из них. Будешь ездить на участок – останешься без лекарств.
Правда, раньше меня, «безлошадного», с удовольствием подвозили на своих «жигулях» и «запорожцах» друзья и знакомые. Но «овес-то нынче дорог», и многие автовладельцы тоже побросали свои огороды. Однако тут вообще начинаются чудеса, недоступные пониманию простого гражданина. Наша область – нефтедобывающая. А бензин у нас стоит практически столько же, сколько в США, где нефть покупают за рубежом, законсервировав до лучших времен свои месторождения. На мировом рынке за баррель нефти ныне платят до 140 долларов. Мы продаем нефть за границу, получаем эти доллары и, условно говоря, на них покупаем картошку! Разве не проще, получив из этой нефти бензин, продать его картофелеводам по цене, в разумных пределах превышающей себестоимость? Как расцветет мелкий бизнес, о котором ныне не говорит только ленивый, сколько появится новых рабочих мест, сколько прибавится сил и здоровья у горожан! Правда, без работы останутся перекупщики и спекулянты, да и по коррупции будет нанесен сильный удар. Но, видимо, именно этого и боятся наши руководители, и именно «чудеса» обеспечивают им спокойную жизнь.
Впрочем, моей позиции противопоставляется некая прелюбопытная теория. Урожай овощей и фруктов «там, у них», существенно выше сибирского. Более того, климатические условия ряда стран позволяют выращивать до трех урожаев картофеля в год, а у нас больше одного урожая ни один сорт дать не может – слишком коротко сибирское лето. Поэтому объективно «та» картошка дешевле, давайте именно ее и покупать, пока имеются нефтяные дол­лары. Турцию мы вообще любим. Сначала «челноки», закупая там всякое барахло, подняли ее легкую промышленность. Теперь, покупая картошку, обеспечим расцвет ее сельского хозяйства. Продавая девушек в стамбульские и курортные бордели, разовьем туризм. Будем иметь богатого соседа, это всегда хорошо, в случае беды можно попросить приюта. Правда, свое сельское хозяйство заглохнет, со вкусами и нравственностью тоже не все будет в порядке, да и нефть когда-нибудь закончится. Но, во-первых, неизвестно, когда это будет, а во-вторых, авось, что-нибудь придумаем, передадим кому-нибудь гигантское Бакчарское железорудное месторождение (полтораста километров от Томска), будем покупать их картошку за нашу руду, укрепим их тяжелую промышленность и обороноспособность. К тому же еще 250 лет назад макиза Помпадур сказала королю Людовику XV: «После нас хоть потоп». А он семьдесят лет процарствовал, что, разве мы хуже?
А если без грустных шуток? Что с нами будет дальше? Но не спросят ли правнуки, услышав пионерскую песню с выделенными в заголовке словами: «А картошка, это что?» И услышат: «А это продукт такой, из Турции, Польши, Германии, Голландии. Когда-то и у нас рос».
Лев Пичурин,
профессор, депутат Думы
г. Томска.


Источник: Советская Россия

Другие материалы на эту тему:

Нанотяпки