КПРФ Северское отделение

26 сентября 1993 года после угрозы Ельцина расправиться с Верховным Советом России тысячи честных людей встали на защиту высшего представительного органа страны. Они круглосуточно дежурили у Дома Советов на Красной Пресне. Их обнесли заграждениями из колючей проволоки (спираль Бруно), заблокировали стеной омоновцев и милиционеров, которых собрали не только со всей Москвы, но и из других городов (в том числе – из Томска).
3-4 октября Дом Советов с его защитниками был расстрелян из танков…

Прорежимные СМИ глухо молчали о тех событиях, оппозиционные издания («Правда», «Советская Россия», «День» и другие) были запрещены, так что большинство населения страны мало что знало о происшедшем. Но постепенно те, кто не зажмуривал глаза и не затыкал уши, узнавали из появляющихся в газетах материалов о случившемся…

Предлагаемая статья была написана в 2003 г.

ЧЕРНЫЙ ОКТЯБРЬ 1993-го…

Прошло 10 лет со времени одного из ключевых общественных событий, резко перечеркнувших жизнь нашей страны и почти каждого из нас. Это расстрел Съезда народных депутатов и Верховного Совета РСФСР, расстрел Советской власти 3-4 октября 1993 года в Москве.
По официальным данным, 3 и 4 октября было убито 146 человек, по данным участников тех событий, погибших было около полутора тысяч человек. Расследования, проведенные комиссией Государственной думы и Генеральной прокуратурой РФ, установили, что ни один из них не был убит со стороны Дома Советов, все они – на совести Ельцина и его «команды».

На митинге 4 октября 2003 года на Октябрьской площади в Москве единогласно принята резолюция, где есть такие слова:
«Мы склоняем головы в память о мужественных защитниках Верховного Совета. Кровь стучит в наших сердцах! Никто не забыт и ничто не забыто!
Организаторов и вдохновителей переворота, остервенелых убийц и гнусных провокаторов – всех палачей ждет неотвратимо грядущий суд народа. Их имена известны, их не вытравить из нашей памяти. Им нет прощения и не уйти от возмездия.
Граждане России с каждым годом всё острее ощущают на себе «прелести» капитализации страны. Людоедская политика отбрасывает 40 % населения страны за черту бедности, ведет к физиологическому вымиранию народа. Вот почему мы, как и подавляющее большинство населения страны, не доверяем правительству Путина-Касьянова и требуем его отставки.
У нас ясная цель – восстановление власти трудового народа!
Спасение народа и страны – в победе на выборах!
России быть Советской, социалистической!»

Затем внушительное шествие, разнообразное по составу, лозунгам, знаменам, краскам и звукам – от боевых песен до псалмов, направилось к Дому Советов (теперь это Дом правительства). Впереди - портреты погибших тогда защитников Советской власти… Долгое-долгое отпевание. Слишком много людей здесь загублено 10 лет назад…

Ни президент, ни глава правительства, ни спикеры Госдумы и Совета Федерации не сказали ни слова в память о тех событиях. Промолчали и массовые СМИ.

СВИДЕТЕЛЬСТВА ОЧЕВИДЦЕВ ДЕЙСТВИЙ ОСТЕРВЕНЕЛЫХ УБИЙЦ.

Н. Мысин, инженер: «Когда на Дом Советов пошли танки, нас, более сотни безоружных, укрыли в подвале. Потом пришли военные, не омоновцы, вывели нас… положили ничком в вестибюле 20-го подъезда. Раненых мы вынесли на носилках. Лежа ничком, я краем глаза видел, как носилки уплывают в комнату дежурных охраны… Я услышал голос врача: «Тяжелораненым нужна кровь». Я пополз к комнате дежурных. И тут же выстрелы, частые, глухие… из-за этих дверей. Я пополз к комнате дежурных. Надеялся на Бога да на полутьму. На полпути получил удар в лицо сапогом. «Куда, тварь?» - «Да кровь, кровь сдавать». Уже в двух шагах от дверей… почувствовал, что ствол уперся мне в шею. «В туалет, невмоготу, пустите». – «Ладно, иди»… За дверью - коридор, в нем двери. Нашел туалет. Там аккуратно, штабелем, лежат трупы в «гражданке». Пригляделся: сверху те, кого мы вынесли на носилках. Кровь – по щиколотку. Я вышел в коридор. На том его конце, в темноте, стоят какие-то, видны огоньки сигарет. Спасло меня то, что Бог надоумил встать на четвереньки и ползти по коридору, по липкому. Потому что мне вслед стали стрелять. Я услышал: «Ну что, посмотрел?» Свеча у них потухла, и я, изрезав руки об осколки стеклянных дверей, выполз в вестибюль и лег. Вжался в пол. Военные меня не искали. Через час трупы стали выносить».

Г. Вершинин, безработный, рассказал, как его и других защитников Дома Советов «выводили» из здания: били, убивали, глумились. «Вывели в следующий двор. Командуют: «К стене! Руки на голову! Ноги расставить!» И начали шмонать. Вынули, или вернее сказать, украли всё: деньги, документы. Была с нами женщина, лет пятидесяти… Так с неё сняли все кольца, вырвали серьги из ушей. Упала в обморок. Омоновец толкнул ее ногой. Села, раскачивается. А на щеках, на шее – кровь: мочки ушей разорваны… Опять построили, вытолкали в следующий двор. Тут уже много народу… их тоже шмонают, держат под дулом, бьют. «Лечь! – командуют. – Встать! Лечь! Ползком!» Человек семьдесят ложатся ничком, встают, ползают. Омоновцев человек двадцать… выстроились в две шеренги, лицом к лицу. Нас буквально прогнали сквозь строй, били, в том числе и женщин, прикладами, ногами. Особо люто били этих, в камуфляже… Потом пошли в ход дубины… так пять раз нас всех прогнали сквозь строй. Я уже поминутно стал терять сознание…»

Т. Астраханкина, депутат Госдумы, много сделавшая для расследования преступлений сентября-октября 1993 года: «Примерно в половине 10-го вечера 3 октября от телецентра в 111-е отделение милиции на Локомотивном проезде была доставлена 19-летняя девушка, студентка 3-го курса Государственного технологического университета, с огнестрельным ранением в ногу. Судебно-медицинская экспертиза установила, что ее смерть наступила мгновенно около 6 утра 4 октября от пулевого ранения в затылок, при этом на груди – четыре пулевых ранения от плеча до плеча, выбиты зубы, всё лицо в ссадинах и кровоподтеках, отрезаны красивые длинные волосы. По описанию в морге она числилась как женщина 45 лет с седыми волосам. И волосы у нее действительно не могли не стать седыми после такой смерти в 111-м отделении милиции, где как раз и находился штаб спецназа «Витязь».

Н. Шептулин, работник музея: «К нам в фойе второго этажа заскочили четверо совсем молодых. Спрашивают: «Можно посмотреть?» Я ущипнул себя за руку, как в бреду. (Идет расстрел Дома Советов из танков). «Да на что смотреть-то? Как вы здесь, откуда?» А девушка отвечает: «Разве вы не слышали? Выступал Гайдар, призвал выходить на улицы, защищать демократию. Меня вот мама и отпустила…» Мы стояли за толстым простенком. Они отошли от нас, и тут же бэтээры начали стрелять по теням в окнах. Девушку буквально разорвало пополам. Верхняя часть её туловища откатилась чуть ли не под ноги мне. Оставила на паркете длинный, жирный кровавый развод… Пусть её мама скажет спасибо Гайдару».

Анатолий Сурский, кадровый офицер, уходя 1-го октября 93-го к Дому Советов, сказал жене: «Слушай, Олешка, я хочу, чтобы у нас всё было хорошо, чтобы нас не возили мордой о стол, чтобы мы не были рабами в своей стране… Иду за тебя, за детей, за Россию». Потом его увидели в кинохронике среди тех, кого выводили из Дома Советов. Но домой он не пришел.
Жена разыскала его довольно быстро в Институте имени Склифософского. Его убили после зверских пыток. У него была разбита голова. Нос сломан, на шее непонятные надрезы, словно бритвой. Не было языка, глаз, на левом и на правом виске язвы с копотью, характерные для выстрела в упор. Пальцы на руках сплющены – видимо, руки ему зажимали в тиски. Он прошел через ад – о многом говорили совершенно седые волосы, отросшие уже на трупе…

И всё это забыть? Всё простить? А кто-то из тех палачей, их вдохновителей и «отцов-командиров» благоденствует и поныне…

З. Никитина.

18.10.2003 г.