КПРФ Северское отделение

В Наро-Фоминском (Московская область) центре занятости населения атмосфера унылая. Обычно пустые коридоры теперь набиты битком. Впрочем, это не удивляет: трудно представить, что в кризисную пору данная контора будет пустовать.

УДИВЛЯЮТ юные лица большинства из посетителей. Я-то думала увидеть в очереди безработных в основном женщин предпенсионного возраста. Но ничего подобного: вот мужчина лет пятидесяти, вот потерявший работу пенсионер, явно зашедший не по адресу, остальные — ребята и девушки до тридцати. По одежде, манере держаться да и по оставленным у входа на “биржу труда” автомобилям видно — это те, кого принято сейчас называть “офисным планктоном”. Жили в Подмосковье, на работу ездили в Москву, работали в светлых офисах, в перерывах играли в компьютерные игры, думали, что жизнь удалась, так будет всегда: ведь в стране, по словам бывшего президента, “стабильность”. И вот в один день всё рухнуло.

Сегодня они поверили в то, что им говорят. Игорь, еще недавно мелкий менеджер, приехал пять лет назад из Орловской области на большую московскую зарплату, снял в Подмосковье квартиру, два месяца назад у него родился ребенок — в такой ситуации он согласен даже на рабочую профессию. Он понял, что реальный выход для безработных “белых воротничков” стать “синими воротничками”: ведь у нас не хватает рабочих. А между тем количество рабочих вакансий с зарплатой, на которую можно было бы прокормить семью, сегодня тоже сокращается, как шагреневая кожа. Производство вступает в период стагнации, и рабочие тоже оказываются выброшенными на улицу.

Безработица, раньше актуальная лишь для людей предпенсионного возраста, вдруг стала мрачной реальностью для молодежи. Рост опасений потерять работу зафиксировали социологи ВЦИОМа. Если в марте 2008 года безработицы боялись 25% населения, то в январе 2009 года — уже 61%. Примечательно, что больше всего — 64% — безработицы боятся люди в возрасте от 18 до 24 лет.

На днях я встретила соседку Дашу. В этом году она оканчивает юрфак негосударственного вуза. Родители все эти годы исправно оплачивали недешевое образование, надеялись: вот отучится чадо, тогда семья заживет вдосталь. А сегодня на Дашином лице растерянность: летом она получит диплом, а куда податься?

Так и остается непонятным, почему Министерство образования и науки разрешало выпускать всем, кому не лень, новых юристов, экономистов и журналистов в таком количестве, если даже в лучшие годы было ясно, что с этими специалистами у нас в стране перебор? Сейчас, по данным Минобразования, из 7,5 млн. студентов на экономических факультетах учатся 1,8 млн., а на юридических — 750 тыс. Ребятам просто морочили голову о светлом будущем, на самом же деле готовили удел безработного.

...И вот юридическая контора, в которой Даша подрабатывала, сократила персонал на 70 процентов, первыми, ясное дело, студентов. Работодателей можно понять: в кризисной ситуации они хотят остаться с наиболее опытными сотрудниками. Поэтому одновременно отсекаются опытные, но пожилые, у которых расторопности меньше, и расторопные, но зеленые и неопытные. Ситуация одинаковая что в офисном секторе, что на производстве.

Так, выпускники технических училищ столкнулись с тем, что даже на производственную практику сегодня устроиться невозможно. Сам же диплом квалифицированного рабочего ничего не дает без опыта работы. А где ж его взять?

Да и бывшие ПТУ, нынешние колледжи, попали впросак. Приспосабливаясь к рынку труда, они из года в год сокращали подготовку рабочих кадров, наращивая обучение парикмахеров, поваров, секретарей. То есть выпускали из своих стен представителей как раз именно тех профессий, которые в сегодняшней ситуации с каждым днем становятся всё менее востребованными.

Так что сегодня для молодежи зеленый свет горит лишь на одной улице — под названием “безработица”.

Мария ПАНОВА.

«Правда» №17 (29359), 19.02.2009 г.