ПЕТУШОК
Хамские обвинения приехавшего в Донецк Кургиняна в адрес министра обороны Донецкой народной республики Игоря Стрелкова стали кульминацией ведущейся путинским агитпропом травли донецких повстанцев, признаки которой стали замечаться ещё месяц-полтора тому назад. Я уже приводил цитату из одного малоизвестного политолога: «Единственной опасной силой на Украине для внутрироссийской стабильности являются Гиркин, Безлер, Абвер, Пушилин и Гундарев и иже с ними». Теперь для «доказательства» этого тезиса спущен с цепи «тяжеловес».
Вот некоторые его перлы по поводу отступления ополчения из Славянска: «Совершено военное преступление… Подло сдал, открыл фронт и заявился в Донецк учить других жить… Получил коридор от противника… Сломленный человек, лжец и трус… Поиграл в царя Леонида и теперь решил играть в Наполеона. А потом может поиграть и в генерала Власова?.. Кто его создал на пустом месте?..»
Словом, Стрелков, три месяца возглавлявший оборону Славянска, – предатель, а Путин, обещавший ввести войска, если на Востоке будут убивать людей, но слова не сдержавший, – великий дипломат. Более того, Путина надо всячески поддерживать и защищать от… Стрелкова.
За поведением Кургиняна следует внимательно следить потому, что он что-то вроде петушка на спице из сказки Пушкина, кукарекавшего в ту сторону, откуда царю Дадону угрожала опасность.
Царь к окошку, – ан на спице,
Видит, бьётся петушок,
Обратившись на восток.
В данном случае – на Восток Украины.
Самая нелепая и одновременно гнусная претензия Кургиняна к Стрелкову заключается в том, что в донецком ополчении существует воинская дисциплина. Мол, перед отступлением из Славянска главком даже не сказал своим людям, что они уходят. Их построили, они считали, что их, наверное, ведут в бой, а он их повёл в неизвестность. Они подчинились ему как командиру и теперь считают себя опозоренными. А это, мол, не регулярная армия, а граждане, ополченцы, с которыми нельзя так разговаривать.
А как ещё велите разговаривать в обстановке реальной, а не «диванной» войны? Созвать митинг, два дня обсуждать план отступления, а потом голосовать? И выдать тем самым противнику свои оперативные планы? Наверное, надо было и Кутузову пригласить в Фили весь личный состав своей армии на вече.
Решение командира об отступлении может быть верным или ошибочным, но это не отменяет того, что отступление – самый сложный военный манёвр, требующий не меньше, а даже больше соблюдения секретности, решительности, дисциплины, отваги и героизма, чем наступление или оборона. Нередко и об отступлениях слагают былины. Генерал Иван Ефимович Петров сдал Одессу и Севастополь, эвакуировал из них советские войска и даже пытался застрелиться при оставлении Севастополя. Однако никто не называл его ни трусом, ни предателем. Наоборот, по итогам Великой Отечественной войны он был удостоен звания Героя Советского Союза.
Ленин писал, что если сил заведомо мало, то важнейшим средством обороны является отступление вглубь страны, а тем, кто этого не понимал, советовал прочитать у «старика Клаузевица» об уроках истории на этот счёт. Клаузевиц же уделял особое внимание морально-психологической обстановке отступления, в которой ощущения и восприятия могут переворачиваться вверх ногами. «Ряд боёв, заканчивающихся отступлением, может производить впечатление ряда поражений, в действительности не будучи таковым, и такое впечатление может оказать чрезвычайно вредное влияние. В этом случае отступающий не в состоянии полностью бороться с этим моральным впечатлением, излагая свои действительные намерения, ибо, чтобы исполнить это с надлежащим успехом, он должен был бы целиком обнародовать свой план, что, очевидно, противоречило бы его основным интересам». То есть вече во время военных действий созывать никак нельзя, хотя это может отрицательно повлиять на моральное состояние войск.
Поэтому здесь нужна особая дисциплина. И вновь Ленин. «Отступать после победоносного великого наступления страшно трудно; тут имеются совершенно иные отношения; там дисциплину если и не поддерживаешь, все сами собой прут и летят вперёд; тут и дисциплина должна быть сознательней и в сто раз нужнее, потому что, когда вся армия отступает, ей не ясно, она не видит, где остановиться, а видит лишь отступление, – тут иногда достаточно и немногих панических голосов, чтобы все побежали. Тут опасность громадная. Когда происходит такое отступление с настоящей армией, ставят пулемёты и тогда, когда правильное отступление переходит в беспорядочное, командуют: «Стреляй!» И правильно. Если люди вносят панику, хотя бы и руководствуясь лучшими побуждениями, в такой момент, когда мы ведём неслыханно трудное отступление и когда всё дело в том, чтобы сохранить хороший порядок, – в этот момент необходимо карать строго, жестоко, беспощадно малейшее нарушение дисциплины».
А кто сегодня вносит своими истериками панику в ряды защитников Донецка? Вопрос риторический. Но при всём при этом наш «петушок» вольно или невольно констатирует два важнейших и крайне неприятных и опасных для путинского режима факта.
Факт первый. Восставший Донбасс сумел создать (пока только в Славянске) настоящую армию – с единоначалием и подчинением, в которой действует принцип: «Приказ командира – закон для подчинённого». Но оказывается, это не всеми и не всегда приветствуется. Например, Кургиняну это категорически не нравится, и он опасается, что такое же единоначалие и дисциплина будут установлены в Донецке. В этой связи вспоминаются слова одного из высших военачальников СССР в адрес командира полка палубной авиации на первом и последнем советском авианосце «Адмирал Кузнецов» Тимура Апакидзе, сказанные ещё в конце 1980-х годов: «Он довёл свой полк до такого состояния, что тот готов выполнить любой его приказ». После чего Тимур был снят с должности командира и назначен замкомполка по лётной подготовке. И понятно, почему. Он был слишком опасен для последних руководителей Вооружённых сил СССР. Однако после того как был развален Советский Союз, полк выполнил приказ именно своего бывшего командира, отказался принимать украинскую присягу и перелетел из-под крымской Евпатории в Североморск.
Факт второй. Своим «идейным остриём» эта маленькая армия потенциально обращена не только против бандеровского Киева, но и против олигархического режима. Малюют ужасы, что армия Стрелкова захватит сначала Ростов, а потом двинется на Москву, попутно присоединяя к себе все встреченные на пути российские дивизии. То есть вполне отдают себе отчёт в том, что армия повстанцев сильна не танками, которых у неё крайне мало, а силой примера, идейного воздействия. Вывод: такую армию нужно срочно спалить любыми средствами, что и пытается сделать Кургинян. Его сподвижники уже пишут в социальных сетях о том, что Стрелкова пиарят откровенные фашисты-власовцы, прямо заявляющие о необходимости альянса русских националистов с киевскими бандеровцами с целью объединённого похода на Москву для устройства в ней оранжево-либерально-белого мятежа. Приём дискредитации элементарный – свести проблему к личности одного Стрелкова, заслонив и очернив тем самым потенциальную перспективу перехода народного восстания на другую сторону донбасско-российской границы.
Ну а если приём не удастся, что делать тогда «петушку»? Заказчиков он на своём веку менял неоднократно. Были среди них и Павлов (последний премьер СССР), и Хасбулатов, и Березовский. И все «почему-то» завершали политическую карьеру «не совсем удачно». Так что вероятен и исход, изображённый Александром Сергеевичем:
Вдруг раздался лёгкий звон,
И в глазах у всей столицы
Петушок спорхнул со спицы…
После чего клюнул Дадона в темечко. Сказка ложь, да в ней намёк… Намёками и бомбит пропагандистский «тяжеловес».
Александр ФРОЛОВ http://www.sovross.ru/modules.php?name=News&file=article&sid=597270
