Главная > Тактика борьбы > Юрий Белов. «Искушение парламентаризмом»
Юрий Белов. «Искушение парламентаризмом»12-12-2008, 14:39. Разместил: Рыбовед |
|
В декабре сего года исполняется пятнадцать лет прорыву КПРФ в Государственную думу. В это тяжкое для России время на выборах в Думу и в ней самой сформировалась непримиримая к правящему режиму коммунистическая оппозиция. Существующая власть не оставила и никогда не оставит своих попыток добиться ее перерождения в оппозицию умеренную, лояльную по отношению к себе — власти. Для достижения этой цели она использует испытанное средство, известное со времен образования буржуазного парламента в Западной Европе, — искушение (испытание) буржуазным парламентаризмом. Ленинский минимум Российская власть все пятнадцать лет использует давно опробованную на Западе технологию буржуазного обволакивания коммунистической оппозиции в парламенте. На эту грозящую коммунистам опасность особое внимание обращал Ленин. В своей работе “Детская болезнь “левизны” в коммунизме” он дал исчерпывающую морально-политическую характеристику парламента при всевластии капитала: “Бесстыднейший карьеризм, буржуазное использование парламентских местечек, вопиющее реформистское извращение парламентской работы, пошлая мещанская рутина”. И Ленин же доказывал необходимость прорыва коммунистов в такой парламент, ибо в нем представлены все классы и слои общества, а парламентская трибуна дает возможность разоблачения никчёмности буржуазного парламентаризма и возможность работы в массах. “Конечно, — писал он — …“трудно” добиться, чтобы коммунистические парламентарии не играли в буржуазно-парламентские бирюльки, а занимались насущнейшей работой пропаганды, агитации, организации в массах”. Как понять это ленинское “трудно”? Капитализм всюду, во всех сферах социальной жизни, порождает характерные черты буржуазного карьеризма (читайте — парламентаризма) — демагогию, лицемерие, имитацию полезной обществу политической деятельности. Проникает ли этот карьеризм в коммунистическую среду? Да, проникает, что мы видим по политическим штрейкбрехерам, раз от разу появляющимся в Компартии. Есть еще одна трудность, для преодоления которой коммунисты идут на выборы в буржуазный парламент,— это парламентские иллюзии и предрассудки отсталой и весьма значительной части общества (мало ли рабочих, ИТР, работников образования и науки, до сих пор верящих, что буржуазное большинство в Госдуме представляет их интересы?). Чтобы развеять иллюзии, перебороть предрассудки, коммунистам надлежит в парламенте “на фактах показывать массам правду” (Ленин). На фактах показывать правду — легко ли это? Чрезвычайно трудно, ибо буржуазный парламент, по ленинскому утверждению,— одно из главных поприщ неслыханных мошенничеств, финансовых и политических обманов народа, лицемерия. В Госдуме России всё это расцветает буйным цветом: тяжело пробиться правде сквозь толщу изощренной лжи, прикрываемой словами о патриотическом долге (“Единая Россия”) и социальной справедливости (“Справедливая Россия”). Мало представить правдивые факты. Нужны еще выводы, из них вытекающие, — они будят мысль и совесть. Это легче сказать, чем сделать: противники коммунистов в буржуазном парламенте — опытные лицедеи. Они не отвергнут правду с порога, они ее даже признают и разыграют мистерию “приручения” правды: предложат отложить остро поставленный социальный или политический вопрос до его всестороннего изучения и “согласования” различных точек зрения по нему в комиссиях, подкомиссиях и т.д. Иными словами, предложат игру в буржуазно-демократические бирюльки. Ввязываясь в эту игру, принимая ее правила, депутат-коммунист теряет ощущение реальности, чувство воинствующей правды, поддается искушению буржуазным парламентаризмом с его имитацией “профессиональной” деятельности. К тому же, его прельщают условиями жизни политического истеблишмента: министерская зарплата, льготный отдых в лучших здравницах, льготное лечение в привилегированных больницах, загранкомандировки за государственный счет, приёмы, презентации, банкеты, доступ на ярмарку тщеславия — теле- и радиоинтервью, общение с высокопоставленными лицами, которые говорят с тобой “на равных”… И закружилась голова от осознания собственной сверхзначимости. До черновой ли работы в массах?! Казаться, но не быть борцом за правду можно и без нее… Не от этой ли склонности к мишурному властолюбию произошло перерождение из коммунистов в политических приспособленцев у Рыбкина, Селезнёва, Ходырева, Горячевой…? Увы, назвать еще можно многих. Искушение буржуазным парламентаризмом — искушение мелкобуржуазной психологией и моралью: я за правду, но в умеренном ее виде; я за социальную справедливость, но в исторической перспективе будущего; я в душе — коммунист, но наяву действую по здравому смыслу, который мне подсказывает, что и с буржуазной властью необходимы компромиссы. Итак, одни (их превалирующее большинство, прошедших школу коммунистической оппозиции) и в привилегированных условиях сохраняют советский образ жизни: идут на самоограничение, отдают все свои силы общепартийному делу. Пример тому — Иван Ждакаев с Сахалина. Умер от разрыва сердца после очередной встречи с избирателями. Другие же имитируют коммунистичность, не сопротивляясь потоку мещанского парламентаризма, что несет их всё дальше и дальше в сторону от нужд трудящихся. Опасность перерождения в условиях буржуазного парламента существует столь давно, сколь давно существует и еще будет существовать этот парламент. Не случайно Ленин в тезисах об основных задачах II конгресса Коминтерна (1920 г.) особо выделил: “Одна из групп или ячеек коммунистов заслуживает исключительного внимания и заботы партии, именно: парламентская фракция, т.е. группа членов партии, состоящих депутатами в буржуазном представительном учреждении”. Внимание и забота с обязательностью предполагают “исключительно строгое отношение к своим парламентским фракциям: полное подчинение их контролю и указаниям ЦК партии;.. внимательнейший анализ в партийной прессе и на партийных собраниях речей парламентариев с точки зрения их коммунистической выдержанности; командирование депутатов на агитационную работу среди масс”. Данные требования входят в ленинский минимум партийного руководства коммунистической фракцией. Жесткий минимум, но иначе быть не может: парламент, по Ленину, представляет арену классовой борьбы, а в ней нет мелочей — за ошибку одного расплачиваются все (партия и массы). Вспомним, как Селезнёв, председатель Госдумы от КПРФ, выйдя от Ельцина (случилось это в 1998 году), бросил в телеэфир фразу: “Будем голосовать за Кириенко”. Это могло обернуться для партии российских коммунистов ее политическим дефолтом, пойди она за спикером-соглашателем. КПРФ устояла, но первая трещина возможного раскола в ней обозначилась. В ленинском минимуме требований к коммунистической фракции есть и такое, как испытание вождей (лидеров, говорим мы теперь) на парламентской арене, что обязывает вести “критику — и самую резкую, беспощадную, непримиримую критику —… против тех вождей, которые не умеют — и еще более тех, кои не хотят — использовать… парламентской трибуны по-революционному, по-коммунистически”. По-коммунистически — значит умело разоблачать антинародную сущность проводимого нынешней властью социально-экономического курса. Весь вопрос в том, чт`о понимать под умелым разоблачением — митинговые фразы (в них нет недостатка) или всесторонний анализ социального положения трудящихся в стране, отдельно взятом регионе и доведение результатов данного анализа до общественности. И, в конечном итоге, разработку законопроектов на основе всё того же анализа, которые будут отвергнуты буржуазным парламентским большинством, что послужит делу его разоблачения. Все ли парламентарии-коммунисты, и не только во фракции КПРФ в Госдуме, но и в законодательных собраниях регионов, выдерживают требования ленинского минимума? Вопрос для ЦК и всей партии. Ловушки власти Говоря об испытании “вождей” на парламентской арене, Ленин имел в виду их, как и каждого парламентария-коммуниста, готовность быть дисциплинированным работником партии, ее солдатом. Никоим образом не претендовать на свою исключительность. Держать себя в строгости, держаться, как говорится, в общем строю наравне со всеми. Соблазн поставить себя выше других велик в буржуазном парламенте, представляющем собой ярмарку мещанского тщеславия, хорошо управляемого и используемого кукловодами этого парламента. Не забудем семигинщину — она была взращена кремлевскими ее режиссерами не только на страсти к политическому карьеризму и деньгам ее зачинателей (Семигин, Тихонов, Потапов, др.), но, не в последнем счете, на пошлом тщеславии всех ее участников. Не все готовы к искушению парламентаризмом. Кто не готов, того нужно менять. Ленин говорил об этом без обиняков: “Только такая критика (напомним: беспощадная и непримиримая.— Ю.Б.) — соединенная, конечно, с изгнанием вождей негодных и с заменой их пригодными, — будет полезной и плодотворной революционной работой”. Таким образом, одно из главнейших требований к депутату-коммунисту, к лидеру коммунистической фракции в первую голову — быть способным находиться под рентгеном партийной товарищеской критики, быть самокритичным прежде всего. Так считал Ленин, и он был прав, в чем убеждает нас горький опыт бесконтрольного доверия к избранным от нас коммунистов в буржуазный парламент: бывает, что мы их принимаем за лучших раз и навсегда. Недоступные для критики снизу, уверовавшие в свою непогрешимость с неизбежностью попадают в ловушки власти. Одна из таковых сегодня — вовлечение в “конструктивное” обсуждение регионального бюджета. Местная власть всячески пытается представить его как принципиально отличный от бюджета страны: в нем в действительности, скажем в Москве и Санкт-Петербурге, других регионах-донорах (не везде, конечно), статьи расходов на образование, медицину выгодно отличаются от тех же статей государственного бюджета. Данный факт рекламируется: на местах, так сказать, власть ближе к народу. Так ли это? Еще в 1908 году Ленин обнажил уловку местной власти: “Если земства в России и муниципалитеты на Западе тратят по сравнению с государством больше на медицину и т.д., то только потому, что буржуазное государство уже произвело свои важнейшие расходы (на обеспечение господства буржуазии как класса) из источников, приносящих наибольший доход, и оставило местным учреждениям на так называемые потребности населения — второстепенные источники… гроши — на нужды пролетариата”. Львиную долю доходов региона забирает центральная власть для обеспечения господства олигархически-чиновничьего класса. Кризис фондового рынка в России высветил это: шесть триллионов (!) народных рублей правительство бросило на спасение банков. Если депутаты-коммунисты Законодательного собрания по неопытности схватятся за наживку власти (как же — бюджет предусматривает 15% расходов на образование, столько же на здравоохранение!), то тут же окажутся в ее ловушке. Перед новыми выборами социальные нужды простых людей еще более обострятся и они вправе будут сурово спросить: что дал нам принятый вами бюджет? Что до власти, то у нее окажутся козыри в руках. “Что поделаешь, — скажут ее полпреды, — такова реальность: зависим от мирового рынка, а там дела плохи. Реальность — она сильнее нас. Ваши коммунисты были с нами заодно. С них теперь такой же спрос, как и с нас: плывем в одной лодке”. Бюджет есть концентрированное финансовое выражение проводимой социально-экономической политики. Может ли она в масштабах всей России быть одной, а в отдельно взятом регионе другой при жесткой вертикали власти, когда губернаторы практически назначаются президентом страны? Вопрос столь же риторический, как и другой, из него вытекающий: а может ли региональный бюджет коренным образом отличаться от государственного? Исключения из правил бывают, когда губернатором ставится честный, с государственным умом и опытом человек, имеющий многолетнее народное признание (Виноградов во Владимирской области). Но такие исключения единичны — они не меняют правил. Буржуазный парламент не в состоянии принять бюджет в интересах трудящегося большинства — вот что призваны доказывать парламентарии-коммунисты тем, кто еще находится во власти парламентских иллюзий. Доказывать, что так везде по России, даже в благополучных по видимости Москве и Санкт-Петербурге. Годовой бюджет последнего на 2008 год равен 360 млрд. рублей. Половина его шла на латание социальных дыр. Скажите — это достаточно, много или мало для удовлетворения, нет, не всех, а первоочередных социальных нужд жителей великого города? Для существенного сокращения социальной нищеты пенсионеров в уходящем году? Для остановки роста социальных заболеваний — туберкулеза, сердечно-сосудистых? Когда мы возьмем реальную жизнь горожан, живущих на зарплату в 7—8 тыс., на пенсию в 4 тыс., на жалкое пособие по инвалидности; когда добавим ко всему рост реальной, а не номинальной инфляции и галопирующий рост цен на продукты, лекарства, услуги ЖКХ, тогда 15%, предусмотренные в городском бюджете на здравоохранение и образование, окажутся именно теми грошами, о которых говорил Ленин. Еще одна уловка региональной власти: имитируя социальную направленность сформированного ею бюджета, выпячивая ее, обходить стороной, замалчивать политику уничтожения фундамента социального благополучия людей труда — научно-индустриального производства. В бюджете Санкт-Петербурга, как уже сказано, половину его составляют расходы социального назначения (конечно же, без учета роста цен на продукты питания и т.д., о чем шла речь), а капиталовложения на развитие промышленной экономики — лишь 2%. И об этом — молчок. Власть использует не только уловки. Она не оставляет попыток вовлечь коммунистическую парламентскую оппозицию в сделку с ней, властью, под благовидным предлогом удовлетворения поправок в бюджет по социальным вопросам. Для этого она выделяет депутатам Законодательного собрания, в том числе депутатам-коммунистам, энную сумму (к примеру, в Питере — 50 и свыше миллионов рублей, в Ленинградской области — до одного-двух миллионов на каждого) для реализации их же, депутатов, социальных поправок. Но тут же выставляет условие: парламентское большинство (губернаторское) примет поправки коммунистов, если они проголосуют за бюджет. Всё в одном пакете: мы — вам, вы — нам. И волки сыты, и… Такая вот “благородная” сделка. Мизер на поправки во внушительном бюджете, но всё… во имя простых тружеников! А в чьих интересах (интересах какого класса) предлагается местным законодателям такой бюджет, каким его представляет губернаторское правительство, — стоит ли спрашивать. Не проголосуют коммунисты за бюджет — ничего и не получат от щедрот власти. Бюджетный вопрос — главный политический вопрос работы коммунистов в буржуазном парламенте, ибо это вопрос отношения к существующей власти, к ее социально-экономической политике. Цена компромисса здесь — трансформация непримиримой коммунистической оппозиции в умеренную, лояльную к власти. В оппозицию той социал-демократии, что в Западной Европе имитирует свою оппозиционность. Урок на будущее На июльском (2008 года) пленуме ЦК КПРФ Г.Зюгановым был назван факт, который не может не тревожить партию: “27 наших фракций в местных парламентах, т.е. треть, проголосовали за утверждение бюджета. Между тем цены стремительно растут, продукты питания с начала года подорожали на четверть. В таких условиях мы ни в коем случае не должны потакать власти”. На наш взгляд, то, что случилось в трети фракций КПРФ, не есть еще проявление в партии склонности к западноевропейской социал-демократии. Но, думается, есть признак уклона в ее сторону, не осознаваемого многими. Как говорил Ленин, уклон — дело поправимое, если он вовремя замечен и осознан. История учит: лучше всего увидеть опасность в ее зарождении, дабы сойти с неверного пути в самом его начале. Если не сделать этого, может случиться трагедия. В истории коммунистического движения есть поучительный пример того, как некогда влиятельная в народе партия коммунистов, сбившись с курса непримиримой к буржуазному строю оппозиции, перестала существовать. Это случилось с Итальянской коммунистической партией (ИКП). Раскрыть все причины ее трагедии не является задачей данной статьи. Но главную, по нашему убеждению, причину попытаемся выделить: стремление руководства ИКП превратить ее в ведущую силу страны исключительно через победу на выборах. Этому было подчинено всё. Для притока новых интеллектуальных сил ставка делалась на молодую интеллигенцию, студенче-ство, которые, в отличие от рабочих, людей производства, знают жизнь преимущественно по книгам. В результате произошло свертывание работы в рабочей среде, прервалась преемственность поколений и, что хуже всего, размылась накопленная политическая культура. Был предан забвению важнейший ленинский постулат: политическая борьба в парламенте есть классовая борьба. Именно в парламенте итальянские коммунисты положили начало своей идеологической трансформации — пошли на союз с некоммунистическими политическими силами, что в конце концов привело компартию к заключению пакта с либералами. Генсек ИКП Энрике Берлингуэр назвал его “историческим соглашением”. На самом деле это было соглашательство с политическими силами крупного капитала. Началось идеологическое разоружение итальянских коммунистов, провозгласивших еврокоммунизм (ревизионизм новейшего времени) новой идеологической доктриной. Резкий поворот в политике партии ее вожди объясняли необходимостью сформировать ее новый, более современный облик, притягательный для широкой электоральной среды. Подменив социальную базу коммунистов (рабочий класс в первую очередь) “электоратом”, границы которого всегда размыты, неустойчивы, ИКП уже не отличалась от противостоящих ей правых политических партий. В погоне за голосами избирателей ее вожди стремились войти в политический истеблишмент страны, чтобы быть на равных с известными буржуазными парламентариями. И немало в том преуспели. Финал известен: имея самые лучшие стартовые позиции на выборах (30% голосов), ИКП оказалась на задворках политической жизни — к концу восьмидесятых годов ее уже не было в парламенте страны. Парадокс: став парламентской партией, она шла от поражения к поражению на выборах. Такова была расплата за политическое и идеологическое отступничество. Партия к 1991 году сменила название, но ничего не могло спасти ее: партия Антонио Грамши и Пальмиро Тольятти перестала существовать. Поучительный урок для настоящего и будущего коммунистов. По той же дороге еврокоммунизма пошли коммунистические партии Франции и Испании — одни из сильнейших в Западной Европе. К сегодняшнему дню они превратились в периферийные политические партии. Нам скажут: “Но при чем здесь КПРФ?” Идеология и политика нынешней власти в России, как бы она ни рядилась в одежды патриотизма, по сути своей — либерально-буржуазная. Власть пытается и будет пытаться не мытьем, так катаньем внедрить эту идеологию и политику во все сферы общественной жизни, в том числе и в КПРФ, чтобы превратить ее в парламентскую партию западного типа. Будет стремиться сделать это через Госдуму, законодательные собрания регионов, где коммунисты с неизбежностью проходят испытания буржуазным парламентаризмом. От того, как они пройдут через это испытание, во многом зависит судьба КПРФ. В свое время Ленин, обращаясь к коммунистическим партиям Западной Европы, говорил, что буржуазному парламентаризму они обязаны противопоставить парламентаризм коммунистический. Теперь эта задача стоит перед коммунистами России. Юрий БЕЛОВ Член ЦК КПРФ Опубликовано в газете “Ленинградский вестник”, №9 от 22.11.2008 г. moskprf.ru Вернуться назад |