РЕВОЛЮЦИОННЫЕ ЭКЗАМЕНЫ НАРОД СДАВАЛ «ЭКСТЕРНОМ».

РЕВОЛЮЦИОННЫЕ ЭКЗАМЕНЫ НАРОД СДАВАЛ «ЭКСТЕРНОМ».

Социальная хроника 1917  

Читатели, отслеживающие нашу постоянную социальную хронику, проявляют интерес к событиям столетней давности: как зарождался, из чего складывался революционный процесс, как проявлял себя главный герой истории – русский народ.  

«Советская Россия» открывает новую рубрику: «Социальная хроника –1917». Она должна строиться на фактах и документах с лаконичными свидетельствами непосредственных участников событий, передавать само дыхание исторического 1917-го.   

* * *  

Накапливается «горючий материал»  

День 1 января в 1917 году тоже выпал на воскресенье, но, судя по всему, не был радостно новогодним – во всяком случае, для огромного большинства подданных Российской империи. Пережив почти 900 дней бессмысленной для народа войны, страна была изнурена человеческими утратами, развалом экономики, падением производства, недородом и заброшенностью полей. Если до начала войны, в 1913-м, урожай достигал 6 млрд. пудов (примерно 100 млн. тонн), то за 1916 не собрали и половины того – 2950 млн. пудов. День ото дня ужесточался продовольственный кризис. В столице в январе муки оставалось на 10 дней, мяса уже не было вовсе. Длинные «хвосты» у лавок, в глазах людей злое отчаяние.  

Из январских донесений охранки: «Матери семей, изнурённые бесконечным стоянием в «хвостах» у лавок, исстрадавшиеся при виде своих полуголодных и больных детей, пожалуй, сейчас гораздо ближе к революции, чем господа Милюковы, Родичевы и Ко, и, конечно, они гораздо опаснее, так как представляют тот склад горючего материала, для которого достаточно одной искры, чтобы вспыхнул пожар».   

«Новые дни» – газета правого толка, 3 января: «Никогда ещё житейские события не заставляли так близко чувствовать что-то высшее… А кто чувствует это высшее, величественное и грозное, тот полон озабоченности, какого-то священного беспокойства, тот и пытливо всматривается в даль будущего, ощущаемого в тревожности и необыкновенности каждого переживаемого дня…»  

Ну, а Запад поможет? Что же союзнички, «антантишки», ради которых Россия вляпалась в эту войну «воров за добычу» (ленинское выражение)? У союзников любовь – по расчёту. Англия, например, подтвердила в январе, что готова поставить царской армии «на нужды обороны» 3,72 млн. тонн грузов. Но не за просто так – обусловливает «барьер»: кроме оговорённых ранее 30 млн. пудов пшеницы требует от России 100 тыс. тонн льна, до 300 тыс. гектолитров спирта, много-много леса, да ещё  марганец, асбест, поташ, яйцо, чечевицу и много чего другого. Не считая моря русской крови… Рынок, понимаешь!..
У читателей не возникает ассоциаций с нынешней эрэфией, которую Запад настолько любит, насколько может потребить?  

«Отречёмся от старого мира»   

Мужественная песнь протестующих пролетариев зазвучала 9 января на улицах и площадях Москвы, в 12-ю годовщину Кровавого воскресенья – расстрела мирной демонстрации перед Зимним дворцом царя.  

Из листовки московских большевиков: «Жива и не умрёт среди рабочих память о царском преступлении 9 января 1905 года. Тысячи рабочих освятили этот день своей кровью, и стало 9 января днём трепета для убийц, днём борьбы и надежд для пролетариата».  

Призыв большевиков был услышан – 30 тысяч рабочих покинули цеха и вышли на московские улицы. Первое столкновение с полицией произошло на Тверском бульваре. Двухтысячная демонстрация была разогнана. К трём часам, объединившись со студентами, рабочие с Театральной площади двинулись к Охотному Ряду под красными знамёнами с революционными песнями. Произошли аресты. Рассредоточившись, демонстранты собрались вновь.   

В Питере рабочие ознаменовали дату начала Первой русской революции массовой стачкой, в которой участвовало до 145 тысяч человек. Впервые за военное время в стачке участвовали рабочие «казённых предприятий» – арсенальцы и обуховцы. И тоже на улицах – столкновения с конными «стражами порядка».   

Волна демонстраций 9 января прокатилась по другим городам: Баку, Нижний, Воронеж, Харьков, Ростов-на-Дону, в Донбассе, в ряде других городов и поселений.  

Из сообщения владимирского губернатора: «Озлобление в некоторых, особенно фабричных, районах едва сдерживается. Забастовочное движение на фабриках приняло упорный характер и влечёт за собой более чем тревожные настроения среди фабрикантов. Ореховские и ивановские фабриканты испытывают едва ли не панический страх за судьбу свою и своих предприятий».  

Из записок Петроградского охранного отделения: «Идея всеобщей забастовки со дня на день приобретает новых сторонников и становится популярной, какой была и в 1905 году».   

В тот же день, 9 января, Владимир Ильич Ленин в Цюрихе выступил в народном доме с докладом для рабочей молодёжи о революции 1905 года. Это не был экспромт на немецком языке. Ещё перед Новым годом Владимир Ильич продумал и прописал картину и характер ключевого исторического события не только для России. Выявил своеобразие Первой русской революции, которая по своему социальному содержанию была буржуазно-демократической, но по средствам борьбы – пролетарской. Из ленинского анализа чётко проступал весь процесс вызревания революции, въяве показывалось, как в обострённо кризисной ситуации широкие массы стремительно вовлекаются в движение, «экстерном» проходят  политические университеты. От горнила Пятого года «новый дух повеял во всей массе русского народа», и «пребывавшая в медвежьей спячке патриархальная, благочестивая и покорная Россия совлекла с себя ветхого Адама…» Русский народ получил «действительно демократическое, действительно революционное воспитание». Докладчик съязвил по адресу чопорного вождя реформистов, что «в России ещё нет революционного народа», – причём это было сказано за два дня до Кровавого воскресенья.      

Достойны осмеяния и нынешние толкователи истории, утверждающие, что в начале 1917-го Ленин был далёк от представлений о надвигающихся революционных потрясениях.  

«Насчёт защиты Отечества»   

Итак, позади 900 дней войны. Счёт на миллионы – погибших, искалеченных, захваченных в плен, разбежавшихся по домам… За минувший год, к январю 17-го, из армии дезертировало около 1,5 миллиона человек.  

В воинских частях участились волнения. Поступают сведения о жестоких расправах. В новогодний день – 1 января – на Северном фронте расстреляны 24 солдата 17-го Сибирского стрелкового полка, сам полк расформирован и послан на позиции Юго-Западного фронта. 3 января во всех частях 12-й армии был зачитан приказ генерала Радко-Дмитриева: за неповиновение, за отказ идти в атаку – смертная казнь.  

Однако грозные приказы не устрашают.

Из письма солдата 78-го пехотного полка А. Бриловского: «Я с нетерпением ожидаю минуты, когда фронт повернётся в обратную сторону лицом и потребует оплаты по счетам… Настроение у всех скверное, озлобленное».   

В середине января В.И. Ленин встретился в Цюрихе с двумя военнопленными, бежавшими из немецкого лагеря. Вот как он сам рассказывает об этой встрече И.Ф. Арманд.   

Из письма В.И. Ленина, январь 1917-го  

«У нас было недавно двое бежавших пленных. Интересно было посмотреть «живых», эмиграцией не изъеденных, людей. Типики: один – еврей из Бессарабии, видавший виды, социал-демократ или почти социал-демократ, брат – бундовец и т.д. Понатёрся, но лично неинтересен, ибо обычен. Другой – воронежский крестьянин, от земли, из старообрядческой семьи. Чернозёмная сила. Чрезвычайно интересно было посмотреть и послушать. Пробыл год в немецком плену (вообще там тьма ужасов) в лагере из 27 000 украинцев. Немцы составляют лагеря по нациям и всеми силами откалывают их от России; украинцам подослали ловких лекторов из Галиции. Результаты? Только-де 2000 были за «самостийность»…
После месячных усилий агитаторов!! Остальные-де впадали в ярость при мысли об отделении от России и переходе к немцам или австрийцам.  

Факт знаменательный! Не верить нельзя. 27 000 – число большое. Год – срок большой. Условия для галицийской пропаганды – архиблагоприятные. И всё же близость к великорусам брала верх! Отсюда не вытекает, конечно, нимало неверность «свободы отделения». Напротив. Но отсюда вытекает, что, авось, от «австрийского типа» развития судьба Россию избавит.  

Насчёт защиты Отечества наш воронежец – как Трояновский и Плеханов. Сочувствует социализму, но «ежели немец прёт, как же не защищаться?» Не понимает. Обижен (и он и еврей!!) глубоко за то, как нещадно бьют немцы «наших». Насчёт царя и бога все-де 27 000 вполне покончили, насчёт крупных помещиков тоже. Озлобленные и просвещённые вернутся в Россию».   

http://www.sovross.ru/articles/1500/29659