ЧУВСТВО, КОТОРОЕ МЫ ПОТЕРЯЛИ  

Бытует мнение, что те, кто ностальгирует по СССР, больше грустят по своей молодости. Я тоже ностальгирую по Советскому Союзу, хотя мне 34 года. Значит, не по молодости, а именно по стране все мои печали. Моё раннее, но уже сознательное детство пришлось на закат и разрушение Советского Союза. Я застала приближающееся землетрясение, от которого нас трясёт по сей день. Тем не менее я очень многое помню из событий той эпохи, и это не сполохи обрывочных действий и впечатлений из далёкого детства, а вполне конкретные явления.  

ПОМНЮ, как нас принимали в октябрята и с какой настоящей, особой гордостью я носила значок. Помню, в школе в первом классе учительница Зоя Григорьевна, увидев, какой беспорядок у нас порой творился на партах, спокойно сделала нам замечание, сказав, что у Ленина всегда был идеальный порядок на его столе. Шёл год одна тысяча девятьсот восемьдесят девятый. Я быстренько навела порядок на своём рабочем месте с мыслями: «Я тоже хочу быть, как Ленин». А потом через два года Зоя Григорьевна сказала: «Дети, завтра значки не надеваем». Значок очень долгое время лежал у меня, что называется, под рукой. Своего рода мой детский партбилет, этот значок хранится до сих пор. Есть и пионерский галстук, который был куплен мне впрок, но пионером я так и не стала, не успела стать.  

Я отлично помню те безопасность и спокойствие, которые царили в теперь уже совершенно ином, тревожном и нестабильном Дагестане. В те годы мой отец Александр Васильевич каждое лето брал нам путёвки на базу отдыха от организации «Дагэнерго», где он работал многие-многие годы. Мы с братом, будучи тогда ещё детьми 5—6 лет, с мамой и бабушкой отправлялись за 35 километров от цивилизации недели на три, а то и на месяц. Вечерами ходили в летний кинотеатр, находившийся на соседней базе отдыха, за 3 километра. Возвращались с показа почти за полночь. Мы шли, наслаждаясь тихой, тёплой южной ночью, прислушивались к шуму моря, к отдалённым голосам и смеху таких же отдыхающих, возвращавшихся с показа киноленты, любовались звёздным небом. Две хрупкие женщины и двое маленьких детей, нам в голову не могло прийти, что кто-то может напасть и обидеть нас.   

В начале 2000-х в Махачкале, напротив здания МВД, расположенного на центральной площади Ленина, установили мемориальный комплекс памяти погибших сотрудников милиции/полиции при исполнении ими служебных обязанностей. На чёрных плитах, обрамлённых гранитом, — скорбные списки начиная с 1936 года, то есть с момента образования ДАССР. В самые неблагополучные и трудные времена как для республики, так и для всей страны значатся 1—3 фамилии. С 1943 по 1949 год — ни одной. С 2000-х годов минимум десяток фамилий за один год, и количество этих плит становится всё больше. Этот уникальный своего рода документ я всегда привожу в пример всем тем злопыхателям, которые оценивают страну исключительно наличием колбасы.  

Или ещё одно очень показательное явление: решётки на окнах. В Махачкале есть такие дома, где окна «законопачены» вплоть до верхних этажей. И это не СИЗО, не психбольницы — обычные жилые многоквартирные дома. Логика жильцов проста: первый этаж — понятно, второй этаж боится, что к ним залезут по решёткам первого этажа, третий этаж думает, что к ним заберутся по решёткам второго этажа, и так до конца, а последний этаж опасается, что к ним проникнут, спустившись с крыши. Такое логическое и архитектурное нагромождение говорит лишь об одном: люди друг друга боятся (а помните, когда в дверях оставляли записку: «Ключ — под ковриком»?).  

В году примерно 1988-м наш детский сад взял на себя ответственность отвезти нас, воспитанников нескольких подготовительных групп, на экскурсию в древний город Дербент. Он раскинулся на берегу Каспия в трёх часах езды от Махачкалы на автобусе. И вот два «Икаруса», гружённые пятьюдесятью карапузами в сопровождении нескольких воспитательниц, отправились в путь. Из той поездки мне больше всего запомнились привал в каком-то перелеске и плов, который мы ели руками, так как нянечка забыла взять ложки-вилки. Вернулись мы часов в 10 вечера к воротам детского сада, где нас ждали родители.  

Ровно через 11 лет, уже будучи студентами одного из махачкалинских вузов, мы предприняли такой же «вояж». По возвращении домой при въезде в Махачкалу (было около полуночи) нас встречала милиция. Нет, мы ничего не натворили, просто некоторые родители, напуганные нашим долгим отсутствием, заявили нас в розыск. Были подняты на уши милиция и администрация вуза. Это я к тому, что в наши дни выехать куда-нибудь на природу стало просто смертельно опасно. Трагедия убитого бандитами офицера полиции М. Нурбагандова тому подтверждение. Наверняка, его имя тоже будет увековечено на мемориальных плитах напротив здания МВД.  

Конечно, я помню и талоны на сахар, яйца и масло, помню очередь у ларька возле нашего дома за мороженым, в котором было очень много льдинок, помню своё серенькое пальтишко и канареечного цвета лохматую шапочку, коллапс с общественным транспортом в утренние часы пик и летние коричневые сандалики, убитые в хлам. Но это всё — сущие мелочи по сравнению с тем большим и абсолютным чувством спокойствия за своих детей, которое жило в каждом родителе во времена моего советского детства.  

№142 (30493) 20—21 декабря 2016 года  

Ольга ЛУГОВАЯ. г. Махачкала, Республика Дагестан. 

http://gazeta-pravda.ru/archive/issue/142-30493-20-21-dekabrya-2016-goda/chuvstvo-kotoroe-my-poteryali/